Гроза ада (БЕСсильный чемпион) [Компиляция 1-7] - Григорий Володин

— Перун, прием, это Бестия, сигнал видели, — звучит голос девушки в ухе.

То, что она видела, я бы и сам понял по огненному вихрю, разорвавшему в клочья бежавших к нам двух автоматчиков. Прямо по горящей траве шагает Бестия, стройная и изящная, даже в слегка мешковатой форме. Девушка наклоняется и касается голой рукой кричащего от боли британца с разорванной в клочья ногой. Лимоннику сразу приходит покой и умиротворение. Навсегда.

Из барака уже выскочило человек десять точно. Но нам с Котом повеселиться не дали. Огромный Крокодил с ревом накидывается на бриташек и сбивает всех десятерых оземь, раздавая череподробящие тумаки. Еще и декларирует какой-то стих рычащим басом:

— Аднака, я любял лись аднажды! Нет, не куряцу, хоти иё таже. Пачема? Пачема иё забрули?

Бедный мутант плачет и бьет, плачет и бьет, а избиваемые бриташки подвывают. Решив не мешать Крокодилу делиться горем с новыми друзьями, мы с Котом проникаем в дом.

— Почему Али плачет? — спрашивает слепец.

— Несчастная любовь, — пожимаю плечами. — Сам же слышал.

Кот задумчиво поправляет дужку затемненных очков.

— Да кого он мог полюбить? Он же асексуал! Сколько лет его сканирую, Али ни разу не проявлял влечение к представителям противоположного пола. И своего тоже.

— Ну не зря Париж называют городом любви, — вздыхаю. — Просто не встречал наш Кожеголовый женщину по вкусу, а тут встретил, да неудачно.

Дом явно был заброшен до приезда вымесов. Из пыли на полу чуть ли ковер не образовался. Наконец и мне достается развлекуха. В коридор скатывается с лестницы желтый вымес Колобок. Огромный бронированный шар бахает по ступеням, разламывая их в щепки. Запускаю Холодец, и шар замедляет прыг-скок. Я уже приготавливаюсь проверить Когтями начинку этого пирожка, как Кот вытягивает ногу и касается пяткой желтой брони. Слепец перенаправляет импульс движения в обратную сторону, и Колобок уносится обратно на второй этаж, пока не пробивает стену и не пропадает на улице.

Рассерженно смотрю на Кота, а он будто не видит, слепым притворяется, гаденыш.

Осторожно поднимаемся по разломанной лестнице и заворачиваем в комнату, откуда исходит утробное рычание, а также противный хруст костей. Помещение заперто на железную дверь. Вот и Когти пригодились. Вместо сварочного аппарата, мда. Прорезаю по окружности замок и толкаю дверь. На пороге замираю, а Кот прислушивается к громогласному чавканью.

Весь пол завален человеческими костями, а в углу уже знакомый бурый мишка обгрызает оторванное бедро. Лорда Мирела не отвлек от деликатеса даже громкий скрежет разрубаемого металла.

С отвращением подхожу к деградирующему британцу. Только тогда каннибал-мишка отрывается от еды и, поводя черным носом, принюхивается. В глазах полное отсутствие разума. Совсем тронулся герцог. Как там в «Винни-Пухе» Кролик говорил? «Всё потому, что кто-то слишком много ест».

Учуяв во мне любимое блюдо, мишка радостно оскаливается и отбрасывает в сторону погрызенную ногу.

Мирел прыгает навстречу, собираясь заключить в Винни-пушьи объятия. Но я не безобидный горшочек с медом, и резким синим росчерком срубаю мишке лапу по плечо. С громким ревом медведь грохается в кучу из костей. Смотрю на стонущего вымеса и размышляю: А где собственно ловушка-то?

— Бестия, прием, доложи обстановку.

— Уложили всех бриташек, так что всё в порядке. Только Али ревет чего-то. Занозу может подцепил.

Задумываюсь. Похоже ничего не остается, как добить Мирела и возвращаться. Возможно, западня ждет по дороге обратно, в Версаль.

Кто-то тихо шагает по пыльному ковролину в коридоре. Я оборачиваюсь:

— Кот, отойди от двери.

Слепец слушается, мигом отскакивает, как ошпаренный кипятком. Шаги становятся громче. Мы ждем молча, только однорукий мишка стонет у моих ног.

Наконец входит худой, как щепка, парень. В его посеревшем лице не сразу узнаю Женю Аксюка. Молодой барон держит белого персидского кота, правая рука, вся в серых пятнах, ласково гладит животное.

— Привет, Бес, — усмехается странными желтыми зубами Женя. — Или тебя теперь все называют Перуном?

У меня нижняя челюсть отваливается.

— Кто это? — хмурится Кот. — Очень странный, не разберу то ли демоник, то ли демон.

— Боюсь, последнее, — беззаботно отвечает Женя и бросает кота мне в лицо.

Глава 22. Фрактальная мощь

Женя кинул кису ловчей некуда — прямо мне на Когти. Снайпер гребаный.

К счастью, я успеваю убрать резаки, и кошара падает мохнатым животом мне на кулак. Другой рукой беру «перса» за шкирку. Киса породистая, с белоснежной длинной шерстью и моськой тяпкой. Красавец, жалко такого гробить. Аксюк же разочарованно кривит губы. Что за живодерские наклонности? Мы с котом с приплюснутой мордочкой удивленно переглядываемся.

— Перун, — не уймется слепец. — Ты очень удивлен. Сердцебиение участилось… Кто это?

Вот же, радар безглазый! Никак не успокоится со своей ментальной антенной. Но на заданиях я ему разрешил нас фиксировать, полезная предосторожность.

— Однокашник мой, — отмахиваюсь. — Женя, где ты пропадал столько времени?

— Где, где… — ворчит серокожий пацан. — В аду.

Вот так ответил. Фигура речи это или что? Но, похоже, про Нижние миры он действительно знает, раз возник посреди базы Мерила, да ни капельки не удивляется раненому медведеподобному вымесу.

— Только не делай вид, что скучал, — наезжает Женя. — Уже, поди, приголубил мою Лисичку. Снова!

Странно выслушивать претензии в краже чужой девушки, стоя посреди обглоданных человеческих костей. Но Аксюк явно изменился, и Градгроб знает, что будет, если он продолжит на меня гнать. Может, вообще в драку кинется. Приходится ему подыграть, чтобы потянуть время.

— Что еще за «снова», Жек? Не было такого. Я с твоей подружкой никогда не шушукался.

— Конечно-конечно, кошку верни, — протягивает он серую ладонь.

— Муррр… — жалобно стонет кисуля. Передаю пушистика в более надежные руки. Слепой кот удивленно крутит головой, принимая хозяйство.

— Женя, мне некогда заниматься детским садом, — пытаюсь держаться размеренного спокойного тона. — Пойдем со мной. Обсудим твои претензии позже, в безопасном месте.

— Я видел Градгроба, Бес, — с горечью роняет Женя, в странных обесцветившихся глазах на секунду вспыхивают боль и ужас. — Видел Беумуса. Видел Яку. Видел ад. А теперь внутри меня сидит Мать.

— Мать? — впервые слышу.

— Прародительница демонов. Она единственная, кроме тебя и Градгроба, помнит мир до того, как ты его переписал, а еще ранее переписал Градгроб, чтобы создать тебя, своего заклятого